Яков Брафман - Книга Кагала [3-е изд., 1888 г.]
В школе Талмуд тоже занял место рядом с Пятикнижием и кн. Ветхого Завета. Здесь (в особенности в школах для старшего и среднего возраста, т. е. от 12-летнего возраста и далее) изучению его было уделено гораздо больше времени, чем Ветхому Завету. Несмотря на это, и здесь он имел небольшой успех. Хотя Талмуд является объяснителем и толкователем Пятикнижия, однако же, будучи написан на мертвом сирийско-халдейско-аравийском наречии, притом же без гласных и без знаков препинания, он сам потребовал толкователей и объяснителей. Его же комментаторы, в свою очередь, тоже вызвали комментарии и т. д. Этим путем Талмуд превратился, как евреи не без основания говорят, в в беспредельное и бездонное море, которым даже люди, одаренные высокими способностями, неутомимою усидчивостью и желающие посвятить свой век бесплодному разбору схоластических выводов, исправлению чужих ошибок, опечаток, и т. п., могут овладеть лишь отчасти. Поэтому, хотя выгоды, которые приобретались всегда и теперь еще приобретаются Талмудическою ученостью в еврейском обществе, в особенности там, где для отправления евреями государственных повинностей существуют отдельные учреждения, везде и всегда привлекали и привлекают многих евреев к изучению Талмуда, однако же из многих званных здесь всегда очень мало бывает избранных. Между русскими евреями, например, нет ни одного, не знающего читать по кн. Св. Писания, а большинство из них понимает и содержание как книги Ветхого Завета, так и молитвенников. Даже свою коммерческую корреспонденцию ведут многие из них еще до сих пор на древнееврейском языке. Между тем умеющих читать по Талмуду мало. Тут на тысячу евреев вряд ли сыщется один мастер. Даже учителя (меламеды), которые живут преподаванием Талмуда, являются крайними невеждами в этом отношении: из них редко кто знает больше одного или двух зазубренных трактатов, которые он весь свой век читает в своем хедере (училище), меняя каждые полгода учеников. Таким образом, Талмуд в молитвеннике остается до сих пор мертвым и, можно сказать, безвредным словом, а школа тоже не может приобрести ему той широкой популярности, которую она доставляет Пятикнижию, кн. Ветхого Завета и молитвенникам.
Ко всему сказанному следует прибавить, что Талмуд вовсе не имеет для евреев значения определенного закона, которого они держатся или непременно должны держаться при своих отношениях к Богу, к ближнему — еврею, нееврею и т. п., как многие думают. В Талмуде сплошь и рядом по одному и тому же вопросу высказываются различные и крайне противоречивые мнения. Разногласие это встречается здесь не только относительно вопросов экономических, политических, юридических и т. п., и не только в воззрениях на права и достоинства еврея и нееврея, но и на предметы более важные. Даже главные догматы иудейства Талмуд рассматривает с различных точек зрения, не стесняясь при этом высказывать самые смелые мнения, при которых иногда все иудейство падает и превращается в прах, в дым. В одном месте, например, Талмуд смело отвергает откровение Божие: «Бог, — говорит он, — никогда не сходил на землю, а Моисей и Илия никогда не исходили на небо»[137]. В другом месте он отвергает ожидаемого евреями Мессию: «Сын Давида, — говорит он, — не придет, пока один человек еще жив будет на земле»[138]. В силу этого изречения евреи, значит, напрасно ожидают Мессию. Еще в одном месте Талмуд говорит об этом догмате: «Для Израиля нет более Мессии, ибо он давно сведен во времена Иезекии»[139]. Конечно эти мнения не мешают однако же Талмуду в других местах рисовать с подробностями картины, которых евреи должны ожидать с появлением Мессии, как они, например, будут кушать Левиаона и т. п. Еще один пример. Выше мы указывали, что 9-й член символа еврейской веры подрывает авторитет Нового Завета, что кроме Пятикнижия от Бога, никогда уже не будет другого закона. Между тем Талмуд в одном месте говорит: «Бог занимается приготовлением Нового Закона, который Он пошлет через Мессию»[140]. От этого изречения до признания Нового Завета недалеко, и противоречие между содержанием этого изречения Талмуда и приведенного члена символа еврейской веры весьма резкое. Одним словом, из Талмуда можно черпать, так сказать, какие угодно противоречивые воззрения, правила и т. п. В похвалу, например, одному из своих корифеев Талмуд[141] говорит, что он мог найти всегда в Талмуде сорок девять доводов и оснований к разрешению и к запрещению одного и того же предмета, к обвинению и оправданию за нарушение одного и того же закона. Этими словами характер Талмуда изображен со стереотипной точностью.
Весьма естественно, что при таком характере Талмуда еврейские учреждения, при отправлении власти, соображаясь с его словом постольку, поскольку авторитет его может обеспечить и усилить эту власть над общиною, всегда, однако же, главным образом держатся духа, а если возможно, то и слова Пятикнижия и, согласно слову этого закона: «И пойдешь к священникам, левитам или судье того времени… И решение их исполняй»[142]. Все «песаким» (решения), «таконот» (правила) и «гезерот» (постановления), составленные представителями еврейской общины или учреждениями, независимо от времени и места, если эти постановления только верны духу Пятикнижия, имеют для современных евреев обязательную силу больше слова Талмуда: они имеют для нынешних евреев такую же обязательную силу, какую постановления Великого сейма имели для евреев того времени[143].
Таким образом, у евреев в настоящее время, при решении вопросов религиозных, юридических и т. п., последнее слово или, верите, теократический законодательный авторитет, после Пятикнижия, всегда принадлежит собственно персоналу представительства еврейской общины и, само собою разумеется, что судьба этих постановлений, решений и т. п. всегда обеспечивалась и обеспечивается не преданностью евреев своим законам и не слепою их верою в святость и непогрешимость представителей их учреждений, а именно теми мерами и средствами, которыми обладают эти представители, чтобы привести свои постановления в исполнение.
При таком характере иудейства весьма естественно, что переход Талмуда из памяти ученых в фолианты не мог и действительно не произвел ни малейшей перемены ни во внутренней жизни евреев, ни в их отношениях к иноверцам, точно так же как эта жизнь и эти отношения ни в малейшем не переменились от гонений, очищения и истреблений, которым Талмуд впоследствии подвергался в разные времена и почти во всех странах и государствах, в которых евреи находили себе приют[144]. Внутренняя жизнь евреев и их отношения к иноверцам оставались всегда те же, какие существовали с давних времен, т. е. те самые, которые установились вскоре после возвращения евреев из Вавилона и продолжают существовать по сей день.
А так как главная сила еврейства заключается насколько лежащих в его основании законах, настолько же и в средствах, которыми располагают учреждения еврейской общины при применении их, то мы, без малейшего ущерба для цели, которой посвящен настоящий наш труд, можем обойти молчанием все столкновения евреев с иноверцами в длинный период времени от Бар-Кохебы по сей день почти во всех странах, где селились евреи, и прямо приступить к изучению организации учреждений еврейской общины на основании не только древних еврейских законов, Пятикнижия и Талмуда, являющихся как бы теорией к изучению еврейской жизни, но и на основании собранных нами для этой цели 1055 секретных документов еврейской общины (пинкес гакогол), принадлежащих к современной нам эпохе (1797–1869)[145]. Документы эти знакомят нас: 1) со способом применения вредных для иноверческой страны еврейских законов и тою ролью, которую играет при этом правительство, под властью которого живут евреи и 2) с отношениями еврейских учреждений не только к иноверческим властям и законам, которым эти учреждения со времен сейма по сей день призваны противодействовать, но и к имуществу и личности живущих среди евреев и признанных, как мы выше видели, основными еврейскими законами неправоспособными иноверцев.
Изучение организации еврейской общины распадается на два отдела, из коих первый будет посвящен изучению форм этой организации в древнейшее, а второй — в настоящее время.
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ
ОРГАНИЗАЦИЯ ЕВРЕЙСКОЙ ОБЩИНЫ
В ДРЕВНЕЙШЕЕ ВРЕМЯ
Глава VII
Состав синедриона и подчиненных ему учреждений
Судьба его под властью магометан
Местные комитеты и бет-дины
На основании слова: «Собери мне 70 человек из старейшин Израилевых …» (Кн. Чисел, гл. XI, ст. 16), высший народный трибунал, в котором председательствовал Моисей, возобновленный по возращении Эздры из Вавилона в виде Великого сейма (Анше-Кепесет-Гагдола) и переименованный, наконец, при греческом владычестве в синедрион, состоял из 70 членов, кроме председателя, который заступал в этом трибунале место Моисея и носил титул наси (князь). Вторым лицом здесь был аб-бет-дин (представитель судебной власти). Он занимал место по правую руку председателя, а остальные члены размещались уже по обеим сторонам его, по старшинству лет.
